http://www.ej.ru/?a=note&id=11098
Интересными показались воспоминания немецкого архитектора Рудольфа Волтерса, работавшего на стройка коммунизма.
Вот как провожали последний год первой пятилетки в Новосибирске, где Волтерс работал в проектном бюро.
«Это был печальный праздник. Мы все надеялись получить задержанную зарплату, как минимум, за ноябрь. Этого не произошло, и на столе были только водка с селедкой и немного черного хлеба… Со времен пролетарской революции протекли пятнадцать долгих голодных лет. Первого января 1933г. должно было наступить тройное улучшение жизненного уровня — это пообещал никогда не ошибающийся вождь. С верой в выполнение обещания 160 миллионов пролетариев перенесли голодные годы. 160 миллионов пролетариев ждали обещанного. Произошло же нечто иное.
Речь Сталина не прозвучала и первое января угрюмо настроенные люди встретили работой… Большие речи Сталина, Молотова и других вождей были произнесены десятью днями позже, чем ожидалось, и встречены без веры и воодушевления… Последние указы, которые предшествовали речи, говорили другим языком. Неудачи в сельском хозяйстве привели не к постепенному ослаблению нажима на страну, чего мы все ожидали, напротив, они привели к его ужесточению… Удар за ударом преследовали несчастных товарищей, и даже Володя, который всегда слепо доверял системе и ждал первого января с большим воодушевлением, стал тихим и повесил голову.
Для начала все зарплаты были урезаны где-то на 10%, что было тем более плохо, что наступала инфляция и цены, особенно на продукты питания, все время ползли вверх. Продовольственные нормы, и так сильно урезанные, были на этот раз радикально снижены. Если для нас, иностранцев, были хотя бы сохранены хлебные нормы, для русских они уменьшились наполовину, а именно до 400г. в день против прежних 800. Из всех ударов этот был самый тяжелый… К тому же замужние неработающие женщины больше вообще не получали хлеба, которым раньше они обеспечивались так же, как и их мужья. Одновременно с этими указами было предпринято 30-процентное сокращение давно переполненных штатов управлений. Выполнение этого предписания было крайне жестоким. Если служащего увольняли — а это происходило без всякого предварительного предупреждения, в течение 24 часов, — то у него немедленно отбирали хлебную карточку, так что он должен был, если у него были деньги, покупать в 20 раз более дорогой хлеб на рынке или зависеть от работающих друзей. Смысл отъема хлебных карточек состоял в надежде, что все уволенные немедленно обратятся на биржу труда. Но… с бирж труда путь вел не назад, на предприятия Новосибирска или тем более Европейской России, а в сибирскую провинцию, в совхозы или в промышленные районы у подножия Алтая. Это означало пожизненные принудительные работы, потому что оттуда пути назад уже не было».