Luger Max Otto писал(а):Буревестник...
На зеркало неча пенять...
Там описывается то, что происходило:
Вдоль стены трибуны Думы спикер зубы собирает. Между спикером и Думой дерзко
вьётся Жириновский, чёрной молнии подобный.
То стуча по микрофону, то стакан в руке сжимая, он кричит, и Дума слышит ярость в
этом жутком кличе.
В этом вопле – жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность шальную
слышит Дума в этом крике.
Депутаты без оглядки стонут, мечутся по залу, на любую грязь готовы, чтоб не ведал
избиратель.
И министры тоже стонут, – им, министрам, недоступно наслажденье тихой сапой:
гром с трибуны их пугает.
Жалкий спикер робко прячет тело жирное под креслом... Только лютый
Жириновский измывается надменно над седой от страха Думой!
Все мрачней и ниже брови ощеряет он в гримасы, и, дрожа, как лист кленовый,
рвутся к двери депутаты.
Гром грохочет. В пене гнева Жирик давится слюною... Он обхватывает грозно два
стола объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на трибуну, разбивая в
пыль и брызги все напитки и стаканы.
Крошит стулья, с криком мечет, чёрной молнии подобный, кулаком пронзает
крышки, рвёт на клочья их обивку.
Вот он носится, как демон, – гордый, чёрный демон страха, – и смеется, и рыдает...
Он над трусами смеется, он от ярости рыдает!
В гневе грома, – грозный демон, – он давно усталость чует, но уверен, не посмеют
дать отпор его персоне!
Жирик воет... Зло пророчит...
Синим пламенем пылает строй рядов бурлящей Думы. Спикер ловит искры горстью и
в своём стакане гасит. Точно огненные змеи, вьются в зале, исчезая, отраженья всех
Законов.
Буря! Всё сметает буря!
Только буйный Жириновский шустро скачет между пеплом над ревущей чашей
Думы; и кричит, что было силы:
– Нет пророка у России!..
Буревестник - это Боря-вестник, то есть Ельцин или Немцов:
Над сплошной рваниной горя кто-то митинг собирает. Между бучей и Егором гордо реет Боря-вестник, черной мельнице подобный.
То с моста в мешке бросаясь, то стрелой летая в Штаты, интервью дает и люди слышат голос важной птицы.
В заявленьях - жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат люди в заявленьях.
Аппаратчики в испуге - стонут, мечутся в райкомах, в сейфы прочные готовы спрятать ужас свой пред Борей.
И аграры тоже стонут - им, аграрам, недоступна смелость межрегионалов: гром аренды их пугает.
Хлопкокрады робко прячут тело жирное в халатах... Только гордый Боря-вестник реет смело и свободно по-над митинговым морем!
Все мрачнее и суровей брови хмурятся генсека, и все рвутся депутаты к высоте трибуны съезда.
Гдлян грохочет. В пене гнева стонут боссы, с Гдляном споря. Вот берет прокуратура двух борцов объятьем крепким и бросает их с размаху
в дикой злобе прочь со службы, разбивая в пыль и брызги веру в суд и справедливость.
Боря-вестник с криком реет, черной мельнице подобный, стрелы критики пускает и аплодисмент срывает.
Вот он носится, как демон, - гордый, крупный демон Боря, - и смеется, и рыдает... над Егором он смеется, он над бедностью рыдает!
Боссы воют... Гдлян грохочет...
Синим пламенем пылают все надежды на реформы. Боря ловит стрелы молний и об оппонентов гасит. Точно огненные змеи, вьются на телеэкранах отраженья этих молний.
Это смелый Боря-вестник нынче гордо возглавляет всех российских депутатов: то кричит пророк победы: - Пусть сильнее грянет Боря!